Мы в лицах

Современные набережные – что с ними «не так»…

Текст: Павел Никонов


Текст публикуемого доклада был зачитан архитектором-градостроителем, сотрудником КГА Павлом Николаевичем Никоновым на заседании круглого стола «Современные набережные Невы – упущенный ресурс Петербурга?» в рамках выставки «Архитектурный ресурс Петербурга» 29 октября 2018 года.

Все мы признаём то, что Санкт-Петербург – красивый город. Город великолепен. Это признаём не только мы, он представляет собой такое пиршество для глаз, насладиться которым спешат представители всех народов, культур и вкусовых предпочтений.

Величие Невы – фундамент величия Санкт-Петербурга

Одной из основных черт, которой характеризуется великолепие Санкт-Петербурга, является его величие. Величие как компонент его великолепия, в отличие от пёстрой красоты множества других городов, обеспечивает Санкт-Петербургу особое место в конкуренции среди городов, красота которых составляет для них предмет мировой славы.

Я говорю о величии только как об эстетической категории, характеристике визуального впечатления. Все прочие величия, как Санкт-Петербурга, так и других городов, оставим в стороне. Поэтому сперва просто уточню, что имею в виду под величием как эстетическим эффектом в архитектуре – на примере величия здания.

Среди ожиданий заказчика архитектурного проекта может быть и такое, чтобы его здание отличалось величием в глазах тех, кому доведётся смотреть на него. Например, потребность величия своих резиденций во все времена испытывали власть имущие – величия в меру места собственного личного величия в существовавшей для них иерархии личностей. Величие естественным образом часто свойственно зданиям храмов.

Среди приёмов достижения этого эффекта, наиболее прямой и очевидный – соответствующее превышение масштабности здания над общим уровнем масштабности окружающих зданий и предметов, либо масштабности его архитектурных деталей и членений. Именно последний приём позволяет зданию доминировать среди окружающих зданий даже той же высоты и протяжённости. Из поставленных рядом зданий одной высоты, но разной этажности, например, 5-ти и 6-ти этажных, более масштабным и более величественным будет 5-ти этажное здание.

Мерой всему, как известно, является человек. Обычные габариты создаваемых им окружающих его вещей, в том числе и зданий, сомасштабны ему. Если автору вещи удалось попасть в эту сомасштабность, та представляется обычной вещью. Если он создал её с меньшей масштабностью, она представляется игрушечной. Если большей – она представляется вещью, созданной для великана – как Белаз в сравнении с Камазом.

Все эти знания о масштабности предметов я почерпнул, ещё учась в институте, поэтому прошу прощения у тех, кому это казалось пересказом банальных, всем и без меня известных аксиом.

Говоря о величии Санкт-Петербурга, я имею в виду величие его в целом, как единого комплексного архитектурно-градостроительного объекта. Ибо уникальная особенность Санкт-Петербурга в том, что он представляет собой архитектурно-градостроительную цельность – воспринимается не по отдельным зданиям, а целиком. Его облик представляет собой единое архитектурное тело. Вот оно и обладает величием своей архитектуры.

Помимо Санкт-Петербурга, имеются и иные города, отличающиеся в нашем сознании величием. Например, Рим, Париж или Нью-Йорк и другие. Но у каждого из них своё величие – своё по своей особой природе зрительного восприятия. Рим – это Вечный город, демонстрирующий буйство величественных исторических напластований, и в этом состоит природа его величия. Природа величия Парижа выражена фразами: увидеть Париж и умереть, потому что это праздник, который всегда с тобой. Нью-Йорк велик небоскребами Манхеттена.

Величие Санкт-Петербурга также имеет свою уникальную природу. К сожалению, не могу выразить её каким-то подобным односложным девизом. Но это и не нужно – величие воспринимается нами визуально, а не посредством остроумно подобранной словесной формы.

Одним из факторов, изначально объективно определяющим величие Санкт-Петербурга, является величие Невы.

Нева является одной из величайших рек мира, самой полноводной рекой Европы. В отличие от многих рек, которые в своём устье разливаются широкими мелководными лиманами и спокойно, почти недвижимо впадают в море, Нева при море нисколько не умаляет свой бег и величественно, мощно соединяется с ним широкими глубокими рукавами, позволяющими заходить в них морским судам и швартоваться у их берегов – прямо посреди города, раскинувшегося по этим берегам.

Нева обладает естественной красотой и естественным компонентом этой красоты является её мощь, её величие – величие именно в том смысле, которое изложено выше – визуально ощущаемое. И это эстетическая характеристика Невы. Её величие лежит в основе, в фундаменте величия города, построенного на её берегах. Величие Санкт-Петербурга является генетическим продолжением величия Невы.

Многие другие города, построенные у великих рек, например, на Волге, не смогли позволить себе сделать реку своей внутренней рекой. Нижний Новгород, Волгоград, Самара, Казань, Астрахань и все другие приволжские города построены лишь на одном берегу Волги – примыкая к ней, но не включая её в себя. Поэтом река, хотя и играет роль в видовых изображениях, которыми эти города позиционируют себя, всё же течёт мимо них, относительно независимо от них.

Санкт-Петербург освоил Неву, сделав её основным элементом своей градостроительной и планировочной структуры. Пространство Невы между Петропавловской крепостью, Стрелкой Васильевского острова, Эрмитажем и Литейным мостом признано Главным Городским Пространством Санкт-Петербурга. Это не парадно-поэтический титул – это факт, выявленный в качестве объективной данности исследователями градостроительной структуры нашего города. Повторю – Нева образует Главное Городское Пространство Санкт-Петербурга, что является объективным фактом, выявленным и установленным в результате объективного анализа градостроительной структуры нашего города.

Впрочем, такое назначение этому пространству определил ещё основатель города – Петр Первый, сделав его местом самых торжественных мероприятий, каковыми считал морские парады – не каждый город (если вообще хоть какой-нибудь) может похвастаться тем, что прямо посреди него, перед окнами его домов и дворцов проходят морские парады. Здесь, на этом пространстве проходят и все прочие наиболее массовые городские праздники. Благодаря ему, Санкт-Петербург является обладателем такого совершенно уникального и беспрецедентного для всего мира торжества, как Алые паруса.

Но, разумеется, не одними только праздничными моментами ограничивается роль Невы в архитектурно-градостроительной структуре города – Нева перманентно исполняет свою роль: во все будни, во все времена года и времена суток. Если рассматривать город как единый архитектурно-градостроительный объект, то Нева в нём играет роль его главной архитектурной детали. Именно величие этой детали передаёт, задаёт тон величия и торжественности всему городу. Нева – постоянный источник величия Санкт-Петербурга, её величие растекается по улицам города, наполняет все его пространства и воспроизводится в нём. Город велик, пока велика Нева.

Но эстетический эффект величия Невы, увы, уязвим: при отсутствии заботы о его сохранении или просто по недомыслию, его можно визуально умалить или вообще «убить». Как величием нового здания можно осознанно или нечаянно «перешибить» эффектность соседнего, до этого вполне великого здания, так и чрезмерно масштабной застройкой по берегам Невы можно притушить, заретушировать и величие Невы, создав иллюзию того, что она ничем не выдающаяся рядовая река.

Опасность этого тем больше, что в архитектуре нашего времени мотив повышенной масштабности, увы, превалирует.

На рисунке 1 представлен образец, на мой взгляд, одного из лучших произведений современной архитектуры, которое со временем, я уверен, пополнит реестр объектов культурного наследия. Но в сравнении с окружающими зданиями, это здание выполнено с несколько повышенной масштабностью. Нетрудно видеть, что благодаря этому зданию Старо-Невский проспект здесь визуально стал несколько уже, несколько камернее, чем был, и чем он воспринимается далее – в последующей перспективе.

Это явление характерно не только для произведений в формах современной архитектуры, но и в зданиях в классических архитектурных формах, построенных сегодня, например, в здании Сбербанка, стоящем также на Старо-Невском проспекте (дом № 99-101). Увы, но это факт, что современные архитекторы намеренно или невольно стремятся хотя бы на один шаг, хотя бы чуть-чуть сделать своё произведение масштабнее соседних, и хотя бы одним этим добиться визуального преимущества над ними. Но приведённый пример – это пример игры с масштабностью в стеснённых условиях сложившейся застройки. При строительстве на более-менее открытых просторах архитекторами овладевает страсть настоящей гигантомании.

На рисунке 2 можно видеть современное здание, построенное уже не просто в несколько более масштабных формах, как на рисунке 1, но со скачкообразным ростом, взрывной масштабностью.

То, что для нашего города на берегах Невы это недопустимо, известно давно. Давно уже рассмотрен аспект пагубного влияния высотных зданий на панорамы невских берегов.

Вот цитата из книги Николая Варфоломеевича Баранова «Главный архитектор города. Творческая и организационная деятельность» (М.: Стройиздат, 1973 и 1979 гг.):
«…Тем не менее, иногда даже опытные градостроительные органы допускают серьёзные ошибки, утверждая проекты, не отвечающие градостроительным требованиям. Так, например, в Ленинграде получил одобрение градостроительного совета и главного архитектора города проект высотной гостиницы, строительство которой намечалось на очень ответственном участке Пироговской набережной в историческом центре города.

Здесь, в непосредственной близости от Петропавловской крепости, где колокольня Петропавловского собора выполняет роль вертикальной доминанты для обширного пространства Невы и прилегающей застройки Василеостровской стрелки, Дворцовой и Петровской набережных, был одобрен проект здания гостиницы высотой около 100 м, которое предполагалось построить в виде очень крупного параллелепипеда, подавляющего изящную композицию колокольни. Объём гостиницы врезался чужеродным массивом в сложившуюся пространственную систему центра. Только благодаря вмешательству Комитета по гражданскому строительству и архитектуре, который отклонил одобренный проект и предложил его коренным образом переработать, была исправлена допущенная ошибка.

Но и в переработанном проекте этажность здания оказалась преувеличенной, вследствие чего Госгражданстроем было принято второе решение, которым предусматривалось снизить высоту гостиницы еще на 16 м, ограничить её высоту в пределах 35 м.

Сейчас, когда гостиница построена, совершенно очевидна справедливость сделанных исправлений, необходимых для сохранения целостности важнейшего исторического ансамбля Ленинграда».

Речь идет о рассмотрении проекта гостиницы «Ленинград», построенной в 1970-м году. Эволюцию описанных решений можно видеть на рисунке 3. Судя по всему, рассмотрение этого проекта сопровождалось бурными обсуждениями и исследованиями. Вмешательство Комитета по гражданскому строительству и архитектуре явно свидетельствует о том, что к нему напористо взывали те, кто требовал одуматься. Разумеется, они требовали одуматься, не просто выражая протест, но предъявляя убедительную аргументацию, убедительные обоснования своей позиции. В этот момент произошла мобилизация интеллектуальных усилий, направленная на общее осознание (открытие для многих) уникальной ценности архитектурно-градостроительной среды этого места и масштабов допустимого и недопустимого вмешательства в неё. Думаю, что это был перелом в понимании истины многими архитекторами, воодушевлёнными тогда идеями либерализма архитектурного модернизма.

Так или иначе, результатом этих событий оказалось не только взвешенное решение о меньшей высоте этого здания, но и приобретение нового культурного слоя в профессиональном сознании архитектурного сообщества – знания о том, какие соображения надо иметь в виду, какие аспекты необходимо рассматривать и учитывать для того, чтобы принять решение о параметрах объектов строительства, проекты которых подготавливаются для размещения вблизи берегов Невы.

Что касается моей оценки итога всех этих дебатов, то я не соглашаюсь со словами Николая Варфоломеевича о том, что: «Сейчас, когда гостиница построена, совершенно очевидна справедливость сделанных исправлений, необходимых для сохранения целостности важнейшего исторического ансамбля Ленинграда» – мне представляется, что и в исправленном виде архитектура здания гостиницы, включая высоту и вообще весь её образ, представляет собой лишь компромисс между навязчивыми желаниями заказчика и творческими амбициями авторов, с одной стороны, и интересами города – с другой. Здание для данного места слишком массивно, в том числе и слишком высоко. Его «тяжесть» претендует на то, чтобы перевешивать Петропавловскую крепость, умоляя апофеоз взметнувшегося к небу шпиля Петропавловского собора среди собравшейся вокруг неё застройки с ровной линией крыш – небесной линией. Это как посреди исполнения симфонии, подводящей слушателя к самой мощной, самой главной своей фразе, в которой и есть весь смысл этой симфонии, вдруг без причины и не к месту раздастся грохот от удара по барабану…

Итак, повторюсь, в результате этой драматичной пикировки по поводу проекта архитекторы обрели понимание того, о чем в первую очередь следует думать, проектируя здания на берегу Невы. И помнили об этом, по крайней мере, до начала 1990-х годов. И знание этого, в числе прочего, составляло базисный интеллектуальный багаж профессионалов – всех градостроителей и архитекторов от студентов до мэтров.

Что-то случилось с этим багажом в течение 90-х годов – это знание как-то выпало из него. В 2005 году был построен жилой комплекс «Аврора», в 2008 – жилой комплекс «Монблан», оба высотой более 70-ти метров. Причём это произошло не потому, что новые поколения специалистов концептуально пересмотрели или по какой-либо веской причине пренебрегли этими знаниями – о них просто забыли. Заказчики, проектировщики и контролирующие градостроительную деятельность органы с какого-то момента стали просто ничего не знать о том, что нужны вообще некие соображения о высоте и массивности строений, которые следует обдумывать, проектируя здание на берегу Невы, о фундаментальных ценностях городского ансамбля, которые при этом следует оберегать.

Итоги этого незнания уже получили свою оценку в официальном признании их в качестве градостроительных ошибок. Ценой этих ошибок является снижение восприятии Невы как великой реки, а вместе с ней и вымывания из общей суммы компонентов, составляющих великолепие Санкт-Петербурга, базисного из них – величия.

С ростом высоты и общей масштабности зданий, построенных на берегу, в восприятии человека, наблюдающего их с другого берега, эти берега становятся «ближе», а значит, река «уже», и её значение в наблюдаемом пейзаже меньше.

Возникает ощущение сомасштабности здания реке. Но ведь здание – это творение рук человека. Поэтому мозг удаленного наблюдателя рефлекторно воспринимает его как априорно сомаштабное ему. А через эту сомасштабность здания – и самасштабность ему самой Невы. Таким образом, в его глазах она становится менее великой. Этого ли оптического обмана стоит добиваться, создавая градостроительный ансамбль Петербурга?

Но как же установить параметры высоты и массивности зданий, чтобы не нанести урон величию Невы?

Я думаю, что к ответу на этот вопрос может привести следующее рассуждение. В отличие от искусственного величия зданий, построенных так, чтобы они визуально воспринимались именно как великие, величие Невы совершенно естественно и поэтому объективно. Она объективно велика в глазах людей. Она велика в глазах людей потому, что ее природная масштабность превосходит масштабность всех тех обычных вещей, которые попадают в круг их зрения, и служат им мерой масштабности.

Чтобы сохранять это впечатление, необходимо, чтобы здания, которые ставятся на ее берегах и в зонах, которые формируют панорамы ее берегов, по своей масштабности были сомасштабны человеку – не выходили за диапазон той игры с масштабностью, в пределах которого они в целом остаются ещё сомаштабны человеку. При этом условии они не будут обманывать глаз человека, поскольку не будут создавать неадекватную шкалу размерности воспринимаемой реальности.

Архитектура невских берегов

Рисунок 4 демонстрирует не только отсутствие сдержанности в масштабности, но также и хаотичность застройки набережной. У этой набережной нет архитектуры. Архитектура есть только у отдельных зданий. А у всей их совокупности – нет.

Я понимаю насколько нетактично и некорректно творцам современной архитектуры приводить в пример достижения архитектуры исторической – это в общем случае приём неспортивный. Но я все же привожу такой пример. И, как можно видеть, даже не самый яркий из примеров исторических набережных Санкт-Петербурга. Однако в данном случае прошу обратить внимание не на качество собственно архитектуры набережной, т.е. архитектуры её общего фасада, а на факт того, что она есть. Т.е., имеется в наличии некоторое единое для всей набережной архитектурное лицо, совокупная архитектура всего наблюдаемого фронта набережной со своими деталями и акцентами.

Очевидно, что и Малоохтинская набережная, отображенная на рисунке 4, нуждается в чём-то подобном.

Сравните изображения на рисунках 4 и 5. На последнем мы действительно видим набережную – ансамбль реки и города, на первом – просто стоящие дома и текущую мимо реку. Между ними нет ничего общего, они случайно оказались рядом.

Предвижу возражения – кто же займётся этим ансамблем современных условиях? Сегодня просто отсутствует субъект подобной деятельности, его наличие буквально ничем не предусмотрено – ни законом, ни экономикой.

Данный исторический пример – это, прежде всего, пример того, что такое физически возможно. По крайней мере, было возможно в демонстрируемом прошлом. Хотя, разумеется, и в том прошлом никто конкретно этот общий фасад не ваял, не занимался проектом единого фасада целой набережной. Но всё же он сложился единым – усилиями автономных друг от друга застройщиков, даже не подозревавших о том, что они участвуют в каком-то едином процессе по формированию общего архитектурного лица набережной.

Каким образом это достигается, не составляет секрета, но и не тема этой статьи. Вопрос не в этом, а в наличии (в данном случае – отсутствии) самой постановки задачи создавать и развивать этот ансамбль, фасад набережной. Если бы такая задача была поставлена, под неё можно было бы создавать и развивать меры соответствующего градостроительного регулирования.

Рисунок 6 приведён для того, чтобы просто напомнить о той катастрофе, которой стало для Главного городского пространства строительство комплексов «Аврора» и «Монблан».

Не буду в очередной раз объяснять, в чём заключается эта катастрофа. Упомяну лишь о том, что вся профессиональная деятельность по строительству этих зданий не включала в себя осознания того, что они строятся не сами по себе, а как часть уже существующего архитектурного фасада набережной; того, что это не просто фасад, а часть уже сложившегося ансамбля; что это не просто ансамбль, а наиболее ценный градостроительный ансамбль Санкт-Петербурга, уникального объекта Всемирного наследия.

Авторы этих построек отнеслись к месту постройки просто как к топографической и геологической основе, гумусу, который сочли благодатной почвой для своих детищ, а всё окружающее пространство – только как пространство, предназначенное для любования им с этажей своих зданий, в одностороннем направлении. Это, может быть, было бы вполне оправдано, если бы строили они, к примеру, посреди великолепного, но необитаемого природного ландшафта. Похоже, они вообще отключились от восприятия ансамбля как сущности, имеющей место быть в природе.

Это иллюстрирует основной метод, воцарившийся в практике застройки города – строительство отдельно взятых архитектурных объектов без рассмотрения их в контексте города. Общий фасад градостроительных пространств сегодня не формируется, а сформированный ранее не учитывается, в том числе и набережных. В этом есть характеристика той полосы в судьбе градостроительства, которую она сейчас переживает – полосы упадка.

Существует распространённая, но, на мой взгляд, не приемлемая для употребления в отношении Санкт-Петербурга фраза: «В любом месте допустима любая архитектура здания – лишь бы оно было красиво». Нет, это не так. Это девиз тех из архитекторов, которые ограничивают свою задачу достоинствами своего творения как отдельно взятого объекта. Но он не учитывает природу архитектуры Санкт-Петербурга как целостного архитектурно-градостроительного объекта, хотя и с поясной структурой. Судьба каждого отдельно взятого здания, даже выдающейся архитектуры – либо раствориться в нём, либо демонстрировать то, что оно в нём не растворимо. Не растворяющиеся в нём здания выглядят неуместными постройками на его улицах, площадях и набережных.

Упускаемые возможности

Тема архитектурного фасада набережных не нова. В 50-80-х годах XX века достаточно подробно и настойчиво разрабатывалась тема создания Морского фасада Ленинграда, а также набережных Невы вновь осваиваемых и реконструируемых районов, например, на Свердловской набережной вдоль Большеохтинского проспекта. Понятна и природа интереса к этой теме – громадное пространство акватории делает открытым широкий фронт застройки вдоль берега, что естественным образом делает застройку этого фронта очень ответственной и богатой возможными эффектами.

Тем более ответственной и богатой на возможности является застройка мест, отличающихся какой-либо уникальной ландшафтной особенностью. Нева – это природный объект, позволяющий себе образовывать места с такими особенностями. Например, изгибы берегов в створе её русла формируют уникальные условия для размещения архитектурных доминант.

На рисунке 7 показан жилой комплекс «Молодёжный», который оказался в створе участка Невы. Он мог бы стать зданием, собирающим и организующим пространство вокруг себя на значительной протяжённости. Но внешне архитектура этого здания ничем не выделяется среди объектов застройки. Никак не претендует на то, чтобы воспользовавшись уникальностью расположения, взять на себя роль сосредоточия архитектурного ансамбля в этой части невских берегов. Более того, авторы проекта, видимо, и не заметили эту уникальность, чтобы использовать её в том числе в интересах жильцов этого комплекса. Уникальным достоинством значительной части квартир в нём могло бы стать то, что вид из их окон открывался бы в створ Невы. Для этого следовало бы сориентировать здание так, чтобы окна смотрели прямо в этот створ. Но из окон только единичных квартир можно глядеть в этом направлении, и то лишь под некоторым углом. Здание представляет собой пластину, изогнутую в форме подковы. Разомкнутая часть подковы сориентирована строго в сторону Невы – ее подошва параллельна берегу. Казалось бы, идея такой ориентации состоит в том, чтобы внутреннее пространство этой подковы (двора) открывалось на берег Невы, и прибрежное пространство вместе с атмосферой Невы втягивалось бы в него. Но достаточно взглянуть на рисунок 8, чтобы удивиться – и этот сюжет оказался не использованным.

Что это? Это пример упущенного ресурса – всех ресурсов местоположения, для себя и для города.

В 2010 году после отказа Газпрома построить небоскрёб Охта-центр на Охте, населению было предложено предложить новое возможное место его размещения. Я предложил Кривое колено. Чтобы не пересказывать резоны этого предложения, просто привожу его полностью:

Кривое колено

В поиске места возможного места размещения общественно-делового Сити необходимо обратить внимание на уникальное в ландшафтном отношении место, громадный эстетико-градостроительный потенциал которого на сегодня ещё совершенно не использован. Это мыс на реке Неве в районе Усть-Славянки в Колпинском районе Санкт-Петербурга. В берега почти правильного в плане мыса почти под прямым углом с двух сторон упирается ось Невы. При планировании строительства в этом месте градостроительного образования (общественно-делового района) можно запроектировать сеть улиц, основная часть которых будет с обеих сторон выходить на набережную Невы, а несколько из них – в оба створа Невы. Перспективы этих улиц в оба конца(!) будут продолжаться перспективами Невы.

Место пересечения осей этих перспектив (створов реки) является идеальным местом для строительства высотного здания, которое в высшей степени эффектно замыкало бы перспективы Невы на расстоянии около 4-х километров при приближении по Неве к мысу с запада (вверх по течению) и около 3-х километров – при приближении к нему с востока (вниз по течению). Кроме этого, при движении по Неве вверх по течению это здание, будучи достаточно высотным, замыкало бы перспективу Невы от моста Александра Невского на протяжении 4,5 километров и напротив Уткиной Заводи на протяжении около 2-х километров, а при движении вниз по течению оно могло бы периодически замыкать перспективу Невы, начиная от Отрадного, лишь на короткие отрезки смещаясь вглубь берега. Итого: это здание замыкало бы перспективу Невы на всём протяжении от моста Александра Невского до Отрадного на протяжении 30-ти километров, провожая и встречая проходящие мимо корабли.

Все эти перспективы открывались бы в окнах и со смотровых площадок высотного здания.

Это место расположено в 5-ти километрах от КАД. Непосредственно вдоль него проходит Петрозаводское шоссе, являющееся продолжением проспекта Обуховской обороны, ведущего непосредственно в центр города, в частности, непосредственно к Смольному. Здесь же, от Петрозаводского шоссе, в соответствии с генеральным планом, планируется строительство дороги до Волхонского шоссе, пересекающей Московское шоссе и дорогу на Пушкин. В тёплое время великолепной транспортной коммуникацией является Нева, водный путь по которой до Стрелки Васильевского острова составляет 23 км. Это место обладает для Петербурга и серьёзным символическим значением – в 4-х километрах от него вверх по течению находится место Битвы князя Александра Невского со шведами в 1240-м году. При этом территория самого мысы Кривое колено наличием объектов культурного наследия или зон их охраны не отягощена.

В соответствии с генеральным планом, на территорию этого мыса распространяется перспективная зона общественно-деловой застройки, зелёных насаждений общего пользования и жилой застройки.

На сегодня фактическое использование территории таково: на самом мысу – небольшое производство «Невский берег» и «Ижорские заводы», огороднические хозяйства, коллективное садоводство. Существующая деревенская улица Славянская как раз выходит в створ Невы. Западную часть мыса пересекает ЛЭП. При строительстве в этом месте здания с абсолютной отметкой верха 403 метра, в центре города оно бы фрагментарно просматривалось, в основном, на отрезке Петровской набережной у Троицкой площади. Расстояние до этого места составляет 18,6 км.

На иллюстрации представлен анализ зон видимости из центра Санкт-Петербурга высотного объекта высотой 403 метра, т.е высотой первоначального проекта ОДЦ «Охта-центр.

На рисунке 9 можно видеть штрихпунктирные линии – линии прямой видимости предполагаемого высотного здания, которым замыкалась бы перспектива Невы. Фотографию Невы, какой её можно было бы видеть из окон верхних этажей этого здания, я нашёл в интернете (рис.10).

Но… Но небоскрёб Охта-Центр был построен там, где был построен, и теперь он именуется Лахта-центр. И с эффектом для города той же природы, что и упомянутые Аврора и Монблан…

Однако и территория Кривого колена не осталась без застройки. Но какой застройки? Никакой общей планировки этой уникальнейшей территории не последовало – разные застройщики её просто разобрали на разные случайные участки, на которых плотно складируют свою строительную продукцию – высотные здания. Не те высотные здания, которые строят для того, чтобы формировать силуэт города, а просто здания с той предельно допустимой высотой, которая разрешена действующими нормами.

В

журнале «Архитектура Ленинграда» за май-июнь 1941 года была опубликована дипломная работа И.Г. Мецхваришвили, посвященная планировке правого и левого берега Невы в районе Кривого колена, на котором он предлагал разместить Дворец физкультуры.

Глядя на рисунок 11, можно рассматривать его как весёлые картинки, но можно и как пример того, что ещё недавно (в масштабах мировой истории) понимали под планировкой территории как таковой.

В контраст этому рисунку привожу рекламное изображение жилищного комплекса «Алые паруса», строящегося сегодня на одном из участков этого мыса.

Конечно, это не документ по планировке. Но при том, что застройка территории идёт полным ходом, никакого проекта планировки всей этой территории нет. Существует свой проект планировки для кварталов у левой подошвы мыса, и нет вообще никакого проекта для застройки Алых парусов – у правой подошвы мыса. ЖК «Алые паруса», впрочем, уже построен и без этой документации. А на самом мысу в 2009 году построен новенький Солодовенный завод с причальным комплексом.

Панорамой Невы с этими её приобретениями я и завершу свой обзор упущенных ресурсов в лице современных набережных.