Ирина Бембель, искусствовед, редактор журнала «Капитель»:
В Указе Президента РФ от 24 декабря 2014 года № 808 «Об утверждении Основ государственной культурной политики», в частности, ставится задача «повышения эстетической ценности архитектурной среды российских городов, государственной поддержки архитектурного творчества, признания архитектуры социально значимым видом искусства» . Насколько это соотносится с реальностью, с ваших позиций архитектора-практика?
Эстетическая ценность архитектурной среды российских городов медленно, но неуклонно растет – с одной стороны, в связи с развернувшейся в последние десять лет работой по комплексному благоустройству и озеленению общественно значимых мест за счёт бюджетов городов; с другой, в связи с явно возрастающими требованиями рыночной конъюнктуры к качеству организуемой среды в новых коммерческих проектах. Однако созданию эстетической, функциональной и качественной городской среды сегодня, конечно, ещё не придаётся должного значения. Тем более не хватает понимания архитектуры как социального значимого искусства среди государственных структур и девелоперского сообщества.
Ирина Бембель, искусствовед, редактор журнала «Капитель»:
Многие архитекторы сегодня жалуются, что строительный рынок полностью подмял под себя архитектуру. Согласны ли Вы с этим, и если да, то видите ли пути выправления ситуации? Это проблема специфически российская или она имеет глобальную природу?
Роль и обязанности архитекторов в инвестиционном процессе в российской практике традиционно занижены, что отрицательно влияет на конечное качество создаваемого продукта. В России архитектор – словно вечный ученик, безнадёжно пытающийся сдать на «хорошо» экзамены на знание и исполнение в очередном проекте совокупности постоянно меняющихся, подчас с размытыми трактовками, избыточно детализированных нормативных требований и градостроительных регламентов большому количеству узких экспертов, рассматривающих проект за редким исключением сугубо формально. При этом не менее важно согласовать проектные решения с уполномоченными представителями заказчика, которые всегда лучше знают, как надо проектировать..
На Западе, где, конечно, тоже есть подобные проблемы, всё же в большей степени сам проект является законом для всех. При этом исполнять его нужно соблюдая все специальные требования каждой из дисциплин. Отсутствует такое количество формальных, детализированных ограничений, значительно ограничивающих возможности архитектора в создании ярких и индивидуальных решений. .
Если говорить о конкуренции, то не особенно, так как западные архитекторы, работая в России, должны, так же как и мы, соблюдать правила «Марлезонского балета», а это нелегко без привычки…
Вообще здесь есть две стороны медали. Я не являюсь сторонником глобального объединения, поскольку оно несёт серьёзные риски для российской экономики. У западных трансатлантических корпораций есть большой опыт по продвижению своей продукции и захвату рынков. Навязываются и архитектурные интернациональные стереотипы.
Другая сторона – новые материалы и технологии, в чём мы, к сожалению, отстаём. В этом смысле интеграция полезна.
Ирина Бембель, искусствовед, редактор журнала «Капитель»:
Наши проблемы в том, что мы плохо встраиваемся в глобальную рыночную модель, или в том, что мы в принципе пытаемся на неё ориентироваться? Ведь ещё в XIX веке экономист и политик Фердинанд Лист предупреждал, что свободная торговля приносит пользу только наиболее промышленно развитым странам: богатые богатеют, а бедные беднеют… То же самое можно отнести и к сфере культуры: вместо национальной культуры мы получаем недо-западную культуру, вместо российского образования – недо-западное образование и т. д.
Наша проблема в отсутствии политики, направленной на последовательный, системный подход к развитию территорий и областей с большим горизонтом планирования; в том, что часто заказчики, просто из соображений слепой приверженности Западу и недоверия всему отечественному, отдают приоритет западным компаниям вместо ставки на развитие отечественных.
А вообще я считаю, что любая страна должна в первую очередь поощрять развитие собственных талантов, собственного производства, строительных компаний, архитектурных мастерских и т. д. Благодаря такой поддержке они развиваются и достигают определённого уровня, а страна, опираясь на этот уровень, тоже идёт вперёд. Такой здоровый протекционизм полезен, и сегодня нам такой политики не хватает. Вместе с тем всё должно быть сбалансировано, и исторически Петербург всегда являл пример такого баланса между отечественным и западным.
Ирина Бембель, искусствовед, редактор журнала «Капитель»:
Архитектор Иван Фомин писал: «Обычно художественный образ возникает в голове задолго до получения задания, часто за несколько лет и даже десятилетий. Путешествуя в чужих городах, наблюдая или посещая какие-то здания, всегда думаешь о том, как бы я решил данную задачу… Когда в жизни возникает реальный вопрос о проектировке, приходится извлекать из склада готовых изделий некоторый образ и перекраивать его для жизни, часто в ущерб качеству, следуя полученному от заказчика заданию». А как рождается образ у Вас?
Во-первых, образ, индивидуальность обязательно должна присутствовать в проектах! Уверен, что правильные и уместные архитектурные образы рождаются в синтезе пересечения двух, казалось бы, взаимоисключающих, параллельно работающих типов мышления: иррационально-образного и рационально-аналитического, «озарения» и методично-последовательного построения. Такова специфика творчества вообще и архитектурного в особенности.
Казалось бы, сегодня всё этому препятствует: нормы, сроки, финансы, разного рода ограничения – до образа ли? Тем не менее архитектурное произведение – это всегда выражение духа, эпохи, места, в том числе духа города. Неслучайно темой Всемирного конгресса архитекторов в Сеуле была «Душа города».
С одной стороны, ограничения и запреты вяжут нас по рукам и ногам, а с другой – стимулируют творческую мысль и подсказывают неординарные решения.
В целом могу сказать, что знаю два пути рождения образа: первый – это когда образ возникает в голове сразу целиком, и вся дальнейшая работа – это лишь уточнение и конкретизации. Такой вариант возможен при условии, что заказчик готов сделать неординарную вещь. В качестве примера могу привести офисное здание «Балтийская жемчужина», давшее имя всему микрорайону. Заказчик понимал, что такое оригинальное, яркое здание поднимет статус всего проекта, и у меня в голове возникла бионическая форма раскрытой раковины с жемчужиной – оставалось насытить её функцией.
Второй путь – медленное выстраивание образа по мере сведения к единству всех компонентов задания на проектирования. Например, при создании ЖК в Нагатинской пойме, уникальном месте на берегу Москвы-реки, мы получили очень сложное задание по соединению разных классов жилья (комфорт, бизнес и бизнес-плюс). Это постепенное нахождение правильного взаиморасположения частей хорошо иллюстрирует второй подход к рождению образа.
Помимо этого, необходимо добавить, что архитектурное творчество – это работа коллективная; образы рождаются в разных головах, но в единой команде.
Профессиональный дискурс и талантливая архитектурная критика нужны как средство творческого общения и обмена, выработки и осмысления новых востребованных изменяющимися условиями жизни направлений и их связи с логикой культурно-исторического развития. Хорошая критика является вербальной кристаллизацией смыслов эпохи и уникальности созданных произведений.