Наш проект родился в 2010 году. Его отправной точкой были привезённые архитектором Рафаэлем Даяновым фотографии римского квартала EUR. Рафаэль Маратович был прекрасным фотографом, его архитекторский глаз безошибочно находил нужный ракурс, и увиденные мной кадры «муссолиниевской» архитектуры произвели на меня огромное впечатление. Я стала искать материалы по ней, но ничего серьёзного не нашла, кроме замечательной книги Л.И. Ремпеля «Архитектура послевоенной Италии» 1935 года. Это сейчас у нас появились новые исследования, а тогда я выискивала какие-то крупицы в довоенных журналах, и ещё, кажется, встретилась одна статья в журнале «Проекте Классика». В ходе моих поисков я познакомилась с итальянским филологом-русистом Стефано Капилупи и искусствоведом Иваном Чечотом. Иван Дмитриевич и предложил провести конференцию по теме «тоталитарной» архитектуры. С его лёгкой руки возникло и наше название-девиз, которое можно перевести как «монументальность и современность». Готовя эту конференцию, я съездила в Рим, чтобы своими глазами увидеть этот малоизвестный архитектурный пласт и пообщаться с итальянскими коллегами. Итогом той поездки стала статья в журнале «Капитель» под заголовком «Итальянская параллель».
Кроме того, это возможность вовлечь представителей Екатеринбурга в обсуждение вопросов устойчивой и традиционной архитектуры. Наша архитектурная школа имеет длительные классицистические традиции, но мало известна в других регионах.
Первая наша конференция стала не просто заметным событием, она стала праздником. Далеко не всегда так бывает, даже если собираются серьёзные и авторитетные участники. Я поняла, что тема «тоталитарной неоклассики» живо волнует людей и что пришла, наконец, пора, попытаться дать ей объективную оценку. На наше приглашение откликнулись многие специалисты из СПб, Москвы, ближнего и дальнего зарубежья, и это при нулевом-то бюджете, без обещаний издать сборник! Я ведь вообще была тогда новичком в этом деле и только потом узнала, что именно так, на энтузиазме, и происходят самые интересные события.
После успеха первой конференции мы поняли, что проект стоит продолжать. Вторая конференция состоялась через год, в 2011 году, а потом мы стали регулярно проводить наши мероприятия раз в два года. Наши темы постепенно расширялась, как в географическом, так и в хронологическом смысле, но в центре внимания неизменно оказывались традиционные явления в архитектуре Новейшего времени.
Это единственная известная мне попытка системно исследовать традиционные явления в современной архитектуре. Доклады первой конференции лишний раз наглядно показали, что неоклассика ХХ века вовсе не ограничивалась «тоталитарными» государствами, но в том или ином виде имела место при самых разных политических устройствах. Хотелось понять некие закономерности, нащупать скрытые алгоритмы этих процессов. Эффектная схема «культуры 1» и «культуры 2» В.З. Паперного, как и в целом попытки свести всё к политике, не кажутся мне убедительными. Я придерживаюсь мнения, что на развитие искусства влияют, в том числе, некие объективные, надличностные факторы. Тезис С.О. Хан-Магомедова о борьбе двух суперстилей в ХХ веке показался мне в этом смысле более плодотворным.
Ещё более интересными для меня были и остаются исследования, тяготеющие к философскому анализу, с панорамным взглядом на большие контекстные процессы – чего стоит, например, одна только концепция «художественной воли эпохи» Алоиза Ригля. До сих пор никто не знает, что это такое, но насколько плодотворной оказалась сама идея для искусствоведческой мысли, для научной дискуссии! В целом, венская школа искусствознания для меня является недосягаемым эталоном, ясно показав, что «чисто архитектурных» вопросов не бывает, точнее, что они есть сфера прикладная, подготовительная, служебная, тогда как настоящая наука об искусстве занимается вопросами смысла, сущности явлений и процессов и неотделима от философии. Вообще важно помнить, что создание художественного произведения есть сфера таинственная, лишь до некоторой степени поддающаяся рациональному анализу.
Во многом именно в противовес диктату фактологии. Дискуссионная и даже где-то провокационная тема суперстилей невозможна без осмысления больших процессов, без панорамного взгляда, а этого сейчас очень не хватает. Архитектуроведение (как, впрочем, и вся гуманитаристика) переживает кризис. Наука идёт в основном по пути накопления и систематизации фактов. Между тем, как писал Г. Вельфлин, «детали видит каждый, трудность состоит в видении целого».
Исторические периоды изучаются изолированно друг от друга. Вследствие этого переломные моменты между этими периодами – за редким исключением – остаются за пределами внимания исследователей. А ведь сейчас один из таких переломных моментов, поэтому как никогда важен широкий контекст, холистический подход: «большое видится на расстоянии».
По этой причине мы пытались поначалу затянуть в нашу орбиту изобразительное искусство, хотя бы монументальное – это даже было прописано в программе первых двух конференций. Была мысль даже музыку вовлечь. Но сейчас время узких специалистов, а, я считаю, это тупик для науки. Здесь хорошая параллель с медициной: один врач специализируется по сердечнососудистой системе, другой по пищеварительной и т.д. А организмом в целом никто не занимается.
Есть и другая проблема: сейчас практически не встретишь исследователя (хорошо, если я ошибаюсь!), которые мог бы вести диалог на том же уровне культуры, образования, широты кругозора, что и великие классики истории искусства: Ригль, Дворжак, Зедльмайр, Панофски…
В разные годы у конференции были разные соорганизаторы: Смольный институт СПбГУ, Европейский институт в СПб, Русская христианская гуманитарная академия, СПбГАСУ, Российский институт искусствознания, НИИТИАГ… Но неизменным организатором оставался Санкт-Петербургский Союз архитекторов в лице Рафаэля Даянова.
Рафаэль был хорошим архитектором, Профессионалом с большой буквы, и замечательным человеком, живым, азартным, увлекающимся, не хотевшим и не умевшим «экономить» себя. Он был настоящим универсалом с широким кругом интересов и энциклопедическим образованием. При всей своей загруженности – а он был востребованным практикующим архитектором и реставратором, преподавал в Академии художеств – он находил время для просветительской общественной работы, регулярно проводя для всех желающих мероприятия Совета по сохранению культурного наследия. Он был большим любителем и знатоком серьёзной музыки и собрал огромную фонотеку. Эта музыка часто звучала в его мастерской. С ним можно было говорить не только о композиторах, музыкальных произведениях, но и об исполнителях – это уже совсем редкость для непрофессионалов.
Он любил рисовать, писать акварелью – я часто заставала его за этим занятием. Как архитектор он мыслил карандашом и кистью. Ну и конечно, для меня он был многолетним партнёром по нашей конференции, оказывая ей всяческую поддержку. Его уход стал оглушительным ударом для меня и многих знавших его людей.
Здесь есть много факторов. Ключевым моментом является заинтересованность организаторов и участников, их неравнодушие к заявленной теме и способность к диалогу.
Ведь сейчас как бывает: человек планово ведёт свою тему в том или ином учреждении и обязан отчитываться по ней ежеквартально и ежегодно – от этого напрямую зависит его зарплата. Он эту свою тему «поёт» на каждой конференции, его порой интересует лишь галочка в отчёте. Ему просто некогда выйти за пределы этой узкой темы, послушать и подискутировать с коллегами. Гуманитарная наука встроена в систему плановых отчётов, основанных на количественных показателях! Обязательное индексирование статей и конференций в тех или иных зарубежных базах данных имеет ярко выраженный коммерческий характер. Если узкая специализация – это тупик, то количественные критерии и коммерциализация – это смерть для науки.